_____6_____
Долгое одиночество
Послание Иакова долгое время было моей любимой книгой в Библии. Для меня это краткое послание исполнено душевного тепла и жизни. «Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, — и дастся ему». (Иакова 1:5.) Вспомните, например какое определение дает Иаков религии: «Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцом есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира». (Иакова 1:27.)
Похоже, что слово вдова имело очень важное значение для нашего Господа. Он предупреждал Своих учеников, чтобы те остерегались примера книжников, изображавших из себя праведников, любящих ходить в длинных одеждах и напоказ долго молящихся, но «поядающих домы вдов» (От Марка 12:38–40).
Нефийцы получили такое предупреждение: «И приду к вам для суда и буду скорым обличителем… тех, которые… притесняют вдову» (3 Нефий 24:5).
Пророку Джозефу Смиту Он указал: «И хранилище будет содержаться на то, что посвящено Церковью; и из этого помощь будет оказываться вдовам и сиротам, а также и бедным» (У. и З. 83:6).
Эти учения не были новыми тогда и не являются новыми и в наше время. Учитель последовательно, Своим примером, учил принципу заботы о вдовах. Он лично пришел к скорбящей вдове из Наина, лишившейся единственного сына, и вернул умершему юноше жизнь, а изумленной матери — сына. К вдове из Сарепты Сидонской и ее сыну, которым грозила голодная смерть, Он послал
38
Пророка Илию, облеченного не только обеспечить их пищей, но и научить закону веры.
Мы можем сказать про себя: «Но это было так давно и далеко отсюда». Я отвечу: «Есть ли недалеко от вашего дома город Сарепта? Или город по названием Наин?» Мы можем жить в так хорошо знакомых нам Колумбусе или Колвилле, Детройте или Денвере, но, как бы ни назывался этот город, в нем обязательно живет вдова, лишившаяся своего супруга или ребенка. И она тоже нуждается. И она страдает.
Дом вдовы, как правило, не отличается большими размерами или богатым убранством. Он будет скорее скромен и в размерах, и в быту. Ее жилище часто ютится на самом верху лестницы или в дальнем конце коридора и состоит всего из одной комнаты. В такие дома Он посылает нас с вами.
Как правило, у таких людей могут обнаружится самые насущные потребности: в пище, одежде, даже в крыше над головой. Их можно удовлетворить. И почти всегда остается надежда на тот чудесный гиацинт, что сможет накормить и утешить душу.
Отчаявшихся и одиноких,
Уставших иди утешать;
Иди, чтобы россыпь дел добрых
Заставила мир засиять!
(Mrs. Frank A. Breck, “Make the World Brighter,” Deseret Sunday School Songs (1909), no. 197).
Количество нуждающихся в особой помощи растет с каждым днем. Обратите внимание на страницу некрологов в вашей газете. Вся драма жизни разворачивается перед вашими глазами. Смерть не обходит стороной ни одного человека. Она приходит к пожилым в ту пору, когда их ноги уже утратили былую силу. Ее зов слышат и те, кто едва
39
прошел половину жизненного пути, и часто она заставляет умолкнуть детский смех.
Когда увядают цветы, принесенные на похороны, добрые пожелания друзей превращаются в воспоминания, а прозвучавшие молитвы и слова тускнеют в закоулках памяти, скорбящие от потери часто присоединяются к тому множеству людей, которые продолжают идти по жизни с печатью «Долгое одиночество». Они скучают по детскому смеху, по шумным подросткам и по нежному, любовному вниманию ушедшего спутника жизни. Громче тикают часы, медленнее течет время, и четыре стены превращаются в настоящую темницу.
Хотелось бы надеяться, что все мы сможем снова услышать эхо произнесенных Учителем слов: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». (От Матфея 25:40.)
Когда мы принимаем решение усерднее служить нуждающимся, давайте не забывать подключать наших детей к этому процессу, чтобы они тоже могли учиться этому важному закону жизни.
В моей памяти много ярких воспоминаний из детства. Ожидание воскресного обеда было одним из них. Когда мы, дети, казалось, уже доходили до голодной смерти и в нетерпении рассаживались за столом в комнате, наполненной ароматом жареного мяса, мама, бывало, говорила мне: «Томми, перед тем как мы начнем кушать, возьми эту тарелку, отнеси ее Старому Бобу и поскорее возвращайся». Я никак не мог понять, почему мы не можем сначала поесть, а уже потом отнести ему тарелку с едой. Я никогда не задавал этого вопроса вслух, но бежал к его дому и с нетерпением ждал, пока Старый Боб в конце концов дойдет до двери. Тогда я вручал ему тарелку с едой. Он отдавал мне чистую тарелку с предыдущего воскресенья и предлагал мне десять центов за услуги. Мой ответ всегда звучал одинаково: «Я не могу взять деньги. А то мне достанется от мамы». Тогда он приглаживал морщинистой рукой мои белокурые волосы и говорил: «Мой мальчик, у
40
тебя чудесная мама. Передай ей от меня спасибо». Вы знаете, мне кажется, что я никогда ей этого не передавал. Мне казалось, что моей чуткой маме это необязательно. Она как будто и так чувствовала его благодарность. Я помню, что в те воскресенья обед казался мне вкуснее после того, как я возвращался, выполнив поручение.
Старый Боб появился в нашей жизни удивительным образом. Он был вдовцом, и, когда ему было уже за восемьдесят, дом, в котором он снимал комнату, должен был пойти под снос. Однажды, когда мы втроем сидели во дворе на качелях, я слышал, как он жаловался моему дедушке на свою тяжелую жизнь. Печальным голосом он говорил деду: «Мистер Конди, не знаю, что мне делать. У меня нет родных. Мне некуда переезжать. У меня нет денег».
Мне было интересно, что ответит дедушка. Он медленно полез в карман и достал оттуда старый кожаный кошелек, тот, из которого в ответ на мои слезные просьбы он иногда доставал монетки в один или пять центов и давал мне, чтобы я купил себе угощение. На этот раз он достал оттуда ключ и вручил его старому Бобу. Мягким голосом он сказал: «Боб, вот ключ от того дома, через дорогу, который принадлежит мне. Возьми его. Перенеси туда свои вещи. Можешь жить там столько, сколько захочешь, без всякой арендной платы. И тебя никто оттуда не выгонит».
Слезы хлынули из глаз Старого Боба, стекая по щекам и исчезая в его длиной седой бороде. Глаза моего деда тоже наполнились слезами. Я ничего не сказал ему, но в тот день он стал для меня великаном трехметрового роста. Я был горд тем, что меня назвали в честь дедушки. Хотя я был еще ребенком, этот урок повлиял на всю мою остальную жизнь.
У каждого из нас свой собственный способ хранить воспоминания. В рождественскую пору мне доставляет особое удовольствие навещать вдов и вдовцов из прихода, где я служил в качестве епископа. В те времена их было восемьдесят семь, сейчас из них осталось только девять. Никогда не предугадаешь, как пройдет эта встреча, но одно
41
я знаю точно: эти посещения наполняют меня духом Рождества, а значит, Духом Христа.
Пойдемте со мной, и мы вместе навестим кого-нибудь.
Мы могли бы прервать просмотр футбольного матча в доме престарелых в Фёрст-Саут, как это случилось однажды много лет назад. В тот день там перед телевизором сидели две вдовы. Они были красиво и тепло одеты и были полностью поглощены игрой. Я спросил: «Кто побеждает?» Они ответили: «Мы даже не знаем, кто играет, но по крайней мере мы тут не чувствуем одиночества». Я сел между этими двумя ангелами и объяснил правила игры в футбол. Это был самый лучший матч, который я когда либо видел. Этой встречи могло бы и не быть, но тогда я не приобрел бы такие чудесные воспоминания.
Если мы поспешим по Редвуд-роуд, то увидим там огромный дом, в котором проживает много вдов. Большинство из них сидят в хорошо освещенной гостиной. Но в одной из спален лежит одна пожилая женщина, которую я навещаю. Она не произнесла ни слова с тех пор, как с ней случился страшный удар несколько лет назад. Хотя никто не знает, слышит ли она что-нибудь, я всегда с ней разговариваю и вспоминаю старые времена. Не видно ни малейшей реакции с ее стороны, ни слова, произнесенного в ответ. Дежурный на всякий случай спрашивает меня, знаю ли я, что эта пациентка за много лет не произнесла ни слова. Для меня это не имеет никакого значения. Я не только наслаждаюсь моим односторонним общением с ней — я чувствую связь с Богом.
На Вест-Темпл есть еще один дом престарелых, в котором живут четыре вдовы. Каждый раз, когда проходишь по дорожке к дому, можно заметить, как кто-то отодвигает занавеску, словно этот кто-то с минуты на минуту ждет прибытия друга. Какой теплый прием! Есть возможность вспомнить старые добрые времена, принести подарки, дать благословение, но встречи всегда подходят к концу и пора уходить. Я никогда не мог уйти, не ответив на просьбу одной вдовы, прожившей уже около ста лет. Хотя она была слепая,
42
она могла сказать: «Епископ, вы должны будете выступить на моих похоронах и наизусть прочитать поэму Альфреда Лорда Теннисона ‘Переступая черту’. Я хочу услышать это прямо сейчас!» И я начинал:
Закат и сиянье вечерней звезды
За собою меня зовут.
И не надо рыдать у последней черты,
Мне пора отплывать в дальний путь.
Темнеет. Под рынды печальный звон
Дневной затихает шум.
Нет, не надо скорбеть и ронять слезу,
Вослед кораблю моему;
Время и место — уже позади,
И воды несут меня за черту,
Где со Штурманом вечности в свете зари,
Надеюсь, я встречусь лицом к лицу.
(Alfred Lord Tennyson, “Crossing the Bar”, перевод – А.Семенов).
Ее глаза наполнялись слезами, и с улыбкой она произносила: «Да, Томми, ты хорошо читаешь. Но смотри, перед похоронами немножко потренируйся!» Позже я имел честь исполнить ее просьбу.
Когда однажды наш дорогой Президент Спенсер В. Кимбалл встречался с представителями одной из стран, которой была необходима помощь, он спросил не о статистике, а поинтересовался: «У людей достаточно еды? Позаботились ли о вдовах?» Об этом была его главная забота.
Во времена служения Президента Джорджа Альберта Смита в нашем приходе жила бедная вдова, заботившаяся о трех своих взрослых дочерях, так как все три были
43
инвалидами. Они были большого роста и почти совсем беспомощные. Этой милой женщине приходилось купать, кормить, одевать и заботиться о своих девочках. Она была ограничена в средствах. Помощи ждать было неоткуда. В то время на нее свалилось еще одно несчастье: дом, который она арендовала, был выставлен на продажу. Что ей оставалось делать? Куда идти? Ее епископ обратился в администрацию Церкви с просьбой рассмотреть вопрос о покупке этого дома для нее. Дом был маленький, и цена разумная. Вопрос был рассмотрен, но в покупке было отказано. Уже уходя, расстроенный епископ случайно встретил в дверях Президента Джорджа Альберта Смита. Поприветствовав друг друга, Президент Смит спросил: «Что привело вас в Главное управление?» Он внимательно выслушал объяснения епископа, но ничего не сказал. Он отошел на несколько минут, а затем вернулся с улыбкой и словами: «Поднимитесь на четвертый этаж. Вас там ждет чек. Купите этот дом».
«Но ведь в покупке было отказано?».
Президент Смит снова улыбнулся и сказал: «Этот вопрос только что пересмотрели и одобрили». Дом был куплен. Милая вдова осталась жить в нем и продолжала заботиться о своих дочерях, пока они не умерли. Затем и она вернулась в дом Бога и обрела свою Небесную награду.
Руководители Церкви думают и заботятся о вдовах, вдовцах и одиноких. Можем ли мы позволить себе быть менее заботящимися? Мы помним, что в зените времен на небе засияла особенная, необычно яркая звезда. Волхвы последовали за ней и нашли младенца Христа. В наши дни мудрецы тоже смотрят в небеса и видят эту особенную, необычно яркую звезду. Она ведет нас к нашим перспективам и возможностям. Бремена угнетенных будут сняты, плачущие от голода будут успокоены, одинокие сердца утешены, и души будут спасены. И ваши, и их, и моя. Если мы внимательно прислушаемся, то можем услышать голос, обращающийся к нам издалека: «Хорошо, добрый и верный раб» (От Матфея 25:21).
44
Recent Comments